"Объяснение адвоката Левицкого О.В. по поводу мне
известных фактов, могущих иметь значение для расследования преступления.
03
августа 2012 года на территории Киевского следственного изолятора произошло
дерзкое преступление против жизни и здоровья моего подзащитного Абуева Умара
Хасановича. Более того, обстоятельства произошедшего жестокого избиения дают
мне все основания подозревать, что к нападению на Подзащитного причастны
сотрудники изолятора, а умысел нападавших не исключал причинения смерти Абуеву
У.Х.
В
тот день я прибыл в СИЗО на свидание с Подзащитным около 15 часов 30 минут.
Около 15.40 я собрал все разрешительные подписи и отдал документы на «подъем»
Абуева У.Х. Около 15.45 ко мне подошел некий Виталий – заключенный, с которым,
насколько мне известно, Абуев У.Х. некоторое время находился то ли в одной
камере, то ли в одной палате медчасти. Каждый раз, когда они встречались в
коридоре комнат для свидания, они всегда оживлено приветствовали друг друга и
подолгу беседовали о всяком разном. Узнав о цели моего визита, Виталий сильно
обрадовался и предложил помощь в скорейшем выводе Клиента в сектор для
свиданий. Уже через 1-2 минуты сотрудница СИЗО по имени Алена буквально пронеслась
за моим Подзащитным. Виталий довольно информировал меня, что вопрос решен и
отвлекся для общения с незнакомым мужчиной, по внешнему виду и одежде которого
можно было сделать вывод, что он не содержится в СИЗО в заключении. Этот
мужчина заказал Виталию кофе. Воспользовавшись этим, я поднялся наверх и в
ожидании разместился на стульях для посетителей.
Примерно
около 16.00 ко мне в коридор для посетителей подошла сотрудница СИЗО по имени
Вика. Она сообщила, что Абуева уже «подняли», но возвратила мое заявление о
свидании, потребовав пройти в кабинет № 10 за дополнительной визой начальника
спечасти СИЗО. Такая практика существовала ранее, но в последние полгода
дополнительной подписи никто не требовал и каждый раз я получал свидание в
обычном порядке. Особенно удивило то, что работники СИЗО никогда ранее не
выходили ко мне в коридор для ожидающих, а всякий раз вызывали к себе в сектор
для свиданий, который огражден от ожидающих большой решетчатой дверью на
электрозамке. Ничего не подозревая, такое поведение сотрудницы Вики я воспринял
просто, как проявление вежливости. Поход за подписью начальницы спецчасти
длился не более минуты. Максимум через полторы минуты я уже был на посту сектора
для свиданий, отдал корешок пропуска и получил указание спускаться в комнату
для свиданий № 22.
В
самом низу лестницы, которая находится за постом и которая прекрасно
просматривается с поста, находился Виталий. Он выглядел настолько напряженным
или растерянным, что не был похож сам на себя. На мой вопрос, не видел ли он
Умара, тот, оцепеневший, бормотал что-то невнятное. Именно в эту минуту все и
произошло в метре-двух от Виталия. Пройдя вдоль него, я повернул направо и в
предбаннике коридора увидел Подзащитного, который стоял спиной, упираясь руками
в стену и пытался из последних сил удержаться на ногах. Абуев У.Х. находился на
грани сознания. С разбитого носа и треснувшей кожи под обоими глазами лилась
кровь. Он смотрел на меня и, казалось, не узнавал. Рядом находился арестант с
татуировками, не перестававший повторять, что имело место случайное падение и
травмирование. Очевидно, этот заключенный находился здесь по поручению
преступников с целью навязать свою версию события, а также проследить
дальнейшее развитие ситуации. Появился Виталий. В предбаннике кроме них больше
никого не было.
Странно,
но еще 10-15 минут тому назад здесь было полно народу: добрый десяток людей
стояли, ходили, болтали, курили или обнимались со своими женами-защитницами. Все
эти люди как сквозь землю провалились. Подзащитный начал хрипеть и в судорогах
терять сознание, сползая в моих объятиях. В этот момент я очень ясно видел, что
он умирает. Растерявшись, я даже не закричал о помощи, понимая, что она уже не
нужна. Вдруг появились люди, много людей. Сначала, помню, коллегу – адвоката из
ближайшей комнаты для свиданий со своим подзащитным. Потом появились сотрудники
изолятора. Кто-то по рации вызывал врача. Кто-то допытывался у ничего не
понимающего подзащитного о причинах случившегося. Кто-то, улыбаясь,
по-панибратски простодушно спрашивал у меня на «ты», не я ли случайно
приложился к подзащитному, доведя его до столь бедственного состояния.
Минут
через 5 пришел врач в капитанских погонах. Из всего арсенала реанимационных
средств в ход пошел один нашатырный спирт. В период между обмороками померяли
давление, которое, как ни странно, оказалось в норме. Снова потеря сознания.
Нашатырь возвращает к памяти, но Подзащитный никого не узнает, все время
спрашивает, где он. Капитан кому-то кричит, чтобы вызвали скорую. Наконец появляются
люди с носилками. После их ухода все быстро стихает. Остаюсь один. Никого!
Стою
в предбаннике коридора. Рассматриваю тупым взглядом в углах лужи крови. Что
делать? Никогда в жизни не видел и не слышал ни от кого, чтобы можно было так упасть
на ровном месте. Сомнения гложут. А что, если действительно потерял сознание
вследствие истощения рамаданом? Допускаю, что подобные увечья могли
образоваться в результате падения, но тогда падать тело должно со всего размаха
на нос. Вряд ли такое в принципе возможно в условиях предбанника площадью
1,5х1,5 метра. Что-то здесь не так. Иду в ближайшую к месту происшествия комнату
для свиданий.
–
Здравствуйте, вы что-то видели?
–
Вы кто?
–
Я ваш коллега, а травмированный человек – мой подзащитный.
–
Понял, тогда запишите телефон, позвоните вечером.
–
Большое спасибо, – записываю на окровавленных документах имя «Владимир Петрович»
его номер и быстро ухожу.
Начинается
легкая паранойя. Оглядываюсь. Дохожу до поста. Сотрудницы Вика и Алена выглядят
напуганными. Кто-то из них начинает причитать сквозь слезы, что теперь всех
уволят. В воротах СИЗО расхожусь с машиной скорой помощи. Медленно подхожу к
автомобилю. Имитируя телефонный разговор, стою минут 5-7, как бы безразлично
рассматриваю окрестности. Вроде ничего подозрительного. Сажусь в автомобиль, выруливаю,
смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как тотчас же сзади на расстоянии 40-50
метров за мной вслед выезжает светлый «Ланос». Притормаживаю, расстояние между
нами уменьшается. Пытаюсь рассмотреть госномер. Первое впечатление – автомобиль
без номеров. Паранойя увеличивается. Присматриваюсь: нет, госномер имеется, но
это особый спецномер на черном фоне. Еду нарочито медленно. В конце концов у «Ланоса»
сдают нервы, он обгоняет и поворачивает на первом повороте направо.
Вечером
звоню коллеге. Встречаемся с Владимиром Петровичем на Крещатике. Развеялись
последние сомнения. Это было дерзкое спланированное покушение на убийство. Среди
бела дня, в секторе свиданий СИЗО, в трех метрах от поста. Никакой прелюдии к
драке. Никакой ругани или криков. Четыре сильных отчетливых удара по
человеческому телу. Лежащий по диагонали предбанника мой подзащитный без
сознания. Люди, стоящие над ним. Спокойно переступают через тело и уходят вглубь
коридора, не оборачиваясь. Лежащий приходит в чувство и медленно приподымается
при помощи «свидетеля» падения в татуировках. Появляюсь Я…
Написано
собственноручно, advokat Левицкий О.В."
Комментариев нет:
Отправить комментарий